Остров Сан-Марко дарил круглосуточные блаженство и покой на протяжении одиннадцати месяцев лета. Такую красоту, конечно, без внимания не оставили. Ежедневно стада, стаи и парочки отдыхающих приземлялись в местном аэропорту, разъезжались по прибрежным отелям и спустя некоторое время загоревшие, посвежевшие возвращались в аэропорт и улетали. Улетали, оставив после себя энное число денежных знаков. Куда же девались эти интересные бумажки? Похоже, в единственный на острове банк, диспозиция в котором, друзья мои, была очень эротичной.
Представьте: безлюдная площадь в центре маленького островного городишки. У входа в банк скучает охранник с ржавой «береттой» в кобуре. Полдесятка клерков протирает штаны в операционном зале. Еще один охранник тихо дремлет в депозитарии. Все! Никого больше!
Руки чесались невтерпеж, в пятой точке свиристело и зудело, но я сам себя осаживал: «Стоять, Сашка!» Гамлетовский вопрос «Брать или не брать» был решен с самого начала.
Не брать!
Я – простой курортный лох, прикативший сюда отдохнуть, поплескаться в открытом водоеме, загореть чуток, расслабиться… И какое мне дело до туземного банка? Никакого. Тем более, отдыхающий люд в большинстве своем расплачивался не кэшем, а пластиковыми карточками.
Наплевав на банк и систему безналичных расчетов, забыв криминальное прошлое, воплощая собой саму добропорядочность, я каждый день в трусиках и маечке шествовал на пляж. Там я первым делом предавался старинной русской забаве – плаванию за буйки. Уплывал метров за триста от берега, минут пятнадцать качался на бирюзовой глади и возвращался назад. Народ дивился моей бесшабашной удали и тихо, по-хорошему завидовал. Русский на Сан-Марко был я один, остальные – законопослушные американцы, плавающие чуть лучше топора. В общем, знай наших! Под обстрелом восхищенных дамских взглядов – смельчак! богатырь! матерый человечище! – я брал коктейль в пляжном баре и основательно располагался под каким-нибудь навесом. Восседал там в шезлонге, разглядывал горизонт, океанскую волну и разнообразных девиц, спорящих с этой самой волной. В три пополудни я возвращался в недалекий, метров сто от пляжа, отель. Там, в уютном ресторанчике на гостиничной веранде, я набивал подрастающее брюшко всякими национальными кушаньями. К какой конкретной национальности эти кушанья принадлежали, было большой загадкой. На все дотошные расспросы узкоглазый шеф-повар заведения отвечал уклончиво, мол, кастрюля круглая, что положишь, то получится. Главное, чтобы получилось съедобно. Не согласиться с ним было нельзя.
После обеда я либо дремал пару часов в номере, либо шел на пляж, где опять-таки дремал под навесом те же самые пару часа. С наступлением темноты, почему-то всегда внезапным, я втискивался в белые штаны, надевал рубаху-распашонку и отправлялся в дансинг-холл. Там меня поджидали романтические приключения в виде симпатичных американок, добравшихся до возрастного рубежа «ягодка опять». Эти дамы, вырвавшиеся на две недели долгожданного отдыха, были беспечны, жизнерадостны и сексуально агрессивны. Меры ни в чем знать не хотели и в большинстве своем уважали позиции номер раз, пять, двенадцать и тридцать семь из пособия «Секс для чайников», причем по два раза за ночь. Вау!
Веселился, в общем, и на судьбу не жаловался.
Я воплощал в жизнь хрустальную мечту: с вечера до утра разные веселые дела имени Шуры Мурина, а с утра до вечера – посиделки на берегу океана в тягостных размышлениях о смысле жизни.
У меня это здорово получалось, особенно поразмышлять. Я пришел к выводу, что нет в жизни никакого смысла. Абсолютно никакого. При соблюдении следующих условий:
– в банке лежат двести тысяч Ю Эс Дэ*;
– номер в отеле и еда в ресторане оплачены на полвека вперед;
– ты красив, здоров, ого-го каков в темное время суток и…
Впрочем, для счастья вполне достаточно.